Banker und Bauern

Deutsche in Lettland

Von Markus Häfner

„Was sagen Sie, wenn Sie auf der Straße als ´Russin` bezeichnet werden?“ Ein Schmunzeln huscht über die Lippen von Lydia K. und ihre Augen zwinkern lustig: „Wissen Sie, Herr Pastor Grahl, denen sage ich einfach: Ihr müsst noch viel, viel lernen…“

Mit ihren 69 Jahren hat sie schon vieles gehört – und anschließend vergeben. Lydia K. wurde 1936 in der Ukraine geboren. Als Deutsche, wie sie sagt. Auch wenn sie die deutsche Sprache heute nur noch selten spreche. Im Krieg musste sie mit ihrer Familie erst nach Polen fliehen und kurz darauf nach Deutschland. 1945 sei sie mit ihrer Mutter nach Nowosibirsk verschleppt worden. Dort wuchs sie auf, lebte in einem Raum, den sich sieben Familien teilen mussten. Einziger Vorteil: Im Winter bei Minus 40 Grad wurde es nicht so kalt. In Sibirien hatte man Russisch zu sprechen.

1954 durfte die 18-Jährige dann zu ihrer Schwester nach Riga reisen, wo sie bis heute lebt. In der Schule lernte sie Puschkin und Tolstoi lieben. Russisch, das war – unfreiwillig – die Sprache ihrer Kindheit, und es war natürlich die verordnete Sprache während der sowjetischen Okkupation Lettlands. „Aber immer wenn Weihnachten ist, dann kann man doch nicht anders sein als deutsch“, sagt Lydia lächelnd und denkt an Gebäck und deutsches Liedgut.

Schicksale hinter Schubladenbegriffen

Ihr bewegtes Leben, das sie an einem Sonntag im Mai dieses Jahres dem deutschen Pfarrer Martin Grahl erzählt, ist eines der vielen Schicksale, die hinter Schubladen-Begriffen wie „Russin“, „Deutsche“, „Russlanddeutsche“ oder auch „Ukrainedeutsche“ stehen, mit denen Lydia allesamt schon tituliert wurde. Zutreffend und doch jeweils nur Teil der ganzen Wahrheit.

Und es endet keineswegs bei der Hin- und Hergerissenheit zwischen zwei Kulturen. Dass sie kaum ein Wort Lettisch spricht, wird ihr heute oft zum Vorwurf gemacht. Teils berechtigt, teils aus Unwissenheit und einem allzu flüchtigen Blick auf die pluralistische Gesellschaft von heute.

Seit dem 13. Jahrhundert wurde Lettland in seiner wechselvollen Geschichte stark von deutschen Einflüssen geprägt. Architektonisch erinnern in Riga viele mittelalterliche Bauten an Zeiten der Hanse, des Deutschen Ordens und Bischofs. Die lange livländisch-kurländische Adelstradition auf dem Lande wird noch heute durch zahlreiche Gutshäuser belegt.

Heute leben wieder viele Deutsche in Lettland. Die meisten sind allerdings erst nach 1991 aus beruflichen oder privaten Gründen hierher gezogen und haben keine familiären Wurzeln im Baltikum. Zum Beispiel Martin Grahl, der als Auslandspfarrer für insgesamt fünf Jahre die deutschsprachige evangelisch-lutherische Kirche in Lettland leitet. Ähnlich wie er haben derzeit etwa 400 Geschäftsleute, Banker, Diplomaten oder Landwirte Lettland vorübergehend oder dauerhaft zu ihrer Wahlheimat bestimmt.

Es gibt allerdings auch Rückkehrer, wie den Verleger Harro von Hirschheydt, der mit seiner Frau ins lettische Aizpute (früher: Hasenpoth) kam, weil er hier geboren ist. Beide mussten mit ihren Familien dem Aufruf der Nationalsozialisten folgen, die nach dem Hitler-Stalin-Pakt 1939 die bedingungslose „Rückführung auch des letzten deutschen Volksgenossen“ (Zitat aus der Rigaschen Rundschau vom 30.10.1939) ins damalige deutsche Reich anordnete. Das Ehepaar Hirschheydt gehört zu den wenigen „Deutschbalten“, die sich nach dem Ende der Sowjetzeit zur Rückkehr entschlossen. Die meisten der rund 60.000 Menschen, die zwischen 1939 und 1941 Lettland verlassen mussten, sowie deren Nachkommen blieben für immer in Deutschland und halten von dort aus die Erinnerung an ihre Heimat durch Landsmannschaft, deutschbaltische Kulturvereine und Ritterschaften wach.

Deutsche Einflüsse nur noch in der Kultur

Eine dritte Gruppe bilden die wenigen Deutschbalten, die sich Hitlers Umsiedlungsaufruf erfolgreich widersetzten und später auch den Verschleppungen in Gulags durch die Sowjetarmee entgingen bzw. diese Arbeitslager überlebten und später zurückkehrten. Ihre genaue Zahl ist unbekannt, aber so klein, dass man wohl sagen darf, dass ab 1941 auf dem heutigen lettischen Staatsgebiet keine nennenswerte deutschstämmige Bevölkerung mehr existierte.

Zur deutschsprachigen Bevölkerung zählt dagegen noch eine andere, wesentlich größere Gruppe. Die von Stalin aus Kernrussland in die Randstaaten der ehemaligen UdSSR vertriebenen Deutschen, die meist einfach so genannt wurden wie ihre Heimatregion: „Wolgadeutsche“, „Moskaudeutsche“, „Kaukasiendeutsche“. Heute haben diese rund 1400 Personen und ihre Nachkommen entweder die lettische Staatsbürgerschaft – oder aber sie sind, mit eingeschränkten Rechten, in Lettland als so genannte „Nichtbürger“ deutscher Nationalität registriert. Der für diese Personengruppe gerne verwendete Überbegriff „Russlanddeutsche“ ist deshalb problematisch, weil viele der darunter subsumierten Menschen aus Regionen stammen, die heute gar nicht mehr zu Russland, sondern etwa zur Ukraine gehören. So auch Lydia K.

Die von den Diktatoren Hitler und Stalin vorgenommenen Massenumsiedlungen sind somit dafür verantwortlich, dass in Lettland heute praktisch keine „deutsche Minderheit“ im Sinne eines besonderen Rechtsstatus mehr existiert. So wird man deutsche Spuren und Einflüsse künftig nur noch in der Kultur finden können, in Architektur, Literatur, Kunst oder Musik.

Und die jungen Deutschen, die heute nach Riga kommen? Als Bürger der erweiterten Europäischen Union werden historische Faktoren für sie zunehmend unwichtiger. Sie entscheiden sich – wie Pfarrer Martin Grahl – für Lettland, weil sie davon überzeugt sind, „dass es sich lohnt, in diesem jungen, unabhängigen, aufstrebenden Staat zu leben und zu arbeiten“.

Quelle: Baltische Rundschau, Nr. 6/7, 2005 / 7. Juli 2005

Автор: Маркус Хефнер

«Что вы скажете, если на улице вас назовут русской?».  По лицу Лидии К. промелькнула смущённая улыбка и она весело подмигнула: «Вы знаете, господин пастор Граль, я им просто скажу: «Вам ещё нужно многому поучиться …».

За свои 69 лет она уже многого наслышалась и в конце-концов простила. Лидия родилась в  Украине в 1936 году. Немкой, как она говорит. Хотя по-немецки она общается сегодня очень редко. Во время войны она вместе с семьей бежала в Польшу, а через некоторое время в Германию. В 1945 году вместе с матерью была сослана в Новосибирск. Там Лидия и росла в комнате, которую делили между собой семь семей. Единственное преимущество: зимой при температуре в минус 40 градусов было не так холодно. В Сибири нужно было говорить по-русски.
В 1954 году, когда ей исполнилось 18 лет, она получила разрешение  выехать к своей сестре в Ригу, где и живёт по сей день. В школе она научилась любить Пушкина и Толстого. Русский язык стал языком её детства, пусть и принудительно. Это был, естественно, и официальный язык Латвии во время советской оккупации.  «Но тогда, когда наступало Рождество, нельзя было не становиться немцами», – говорит Лидия, улыбаясь и вспоминая об ароматной выпечке и немецких песнях.

Судьбы в «рамках» стереотипов

Её нелёгкая жизнь, о которой она  в один воскресный майский день рассказала немецкому священнику по имени Мартин Граль, похожа на судьбы многих других людей, «впрессованных» в такие стереотипы как «русская», «немка», «российская немка» или «украинская немка», и все их уже применяли к Лидии. Подмечено верно, но является лишь  частью правды.

И дело не ограничивается только состоянием разорванности между двумя культурами. Сегодня Лидию упрекают в том, что она ни слова не говорит по-латышски. Отчасти справедливо, а отчасти просто из-за невежества, а точнее, из-за поверхностного взгляда на современное плюралистическое общество.

Начиная с тринадцатого столетия на переменчивую историю Латвии оказывала влияние Германия. По своей архитектуре многие средневековые постройки в Риге напоминают времена Ганзы, Немецкого ордена и епископа. Лифляндско-курляндские традиции  аристократов сохранились в сельской местности до наших дней благодаря постройкам в многочисленных помещичьих усадьбах.

Сегодня в Латвии снова проживает большое количество немцев. Большинство из них переехали сюда только после 1991года в поисках  работы или по каким-либо личным причинам и не имеют семейных корней в Прибалтике. Так, например, Мартин Граль, иностранный священник, который уже в течение 5 лет руководит евангелическо-лютеранской  церковью в Латвии. Так же, как и он, сегодня около 400 бизнесменов, банкиров, дипломатов и работников сельского хозяйства временно или на продолжительное  время нашли в Латвии свою вторую родину.

Среди возвратившихся есть и такие как, например, издатель Харро фон Хиршхейдт, который приехал со своей женой  в латвийский город Айцпут (ранее Хазенпот), потому что он здесь родился. Они должны были последовать призыву национал-социалистов, которые согласно  пакту Гитлера и Сталина 1939 года отдали распоряжение о «безоговорочном возвращении всех до последнего немцев» (цитата из газеты «Ригаше рундшау», 30.10.1939) в тогдашнюю германскую империю. Супружеская пара Хиршхейдт принадлежит к тому небольшому числу «балтийских немцев», которые после распада Советского Союза решили вернуться. Из 60000 человек, которые в период между 1939 и 1941 годом вынуждены были покинуть Латвию, и их потомков, большинство навсегда осталось в Германии, поддерживая память о родине через Землячество, немецко-балтийские культурные организации и рыцарские объединения.

Немецкое влияние на культуру Латвии

Третью группу образуют те немногочисленные балтийские немцы, которые успешно противостояли призыву Гитлера о переселении и избежали депортаций в Гулаг, проводившихся Советской Армией. К их числу принадлежат и те, кто пережил трудовые лагеря и вернулся назад. Точное их число неизвестно, но оно настолько мало, что можно утверждать, что с 1941 года на территории современного государства Латвия не существовало сколько бы заметного немецкого меньшинства.

К немецкоговорящему населению относится ещё и другая, намного большая группа. К ней относятся немцы, называемые по региону их происхождения: «поволжские немцы», «московские немцы», «кавказские немцы», которые по приказу Сталина были выселены из центральной России в окраины бывшего Советского Союза. Сегодня эти 1400 немцев и их потомки либо не имеют латышского гражданства вообще, либо зарегистрированы в Латвии, как «неграждане»  немецкой национальности с ограниченными правами.
Назвать эту группу населения родовым понятием «российские немцы» довольно проблематично, так как многие из них родом из тех регионов, которые теперь относятся не к России, а, к примеру, к Украине. Как, например, Лидия К.

Проведённые диктаторами Гитлером и Сталиным массовые переселения людей привели к тому, что в Латвии, в юридическом смысле, сегодня практически не существует «немецкого меньшинства». Таким образом в будущем немецкие следы и отголоски можно будет встретить только в архитектуре, литературе, искусстве или музыке.

А как же молодые немцы, которые сегодня приезжают в Ригу?  Им, как гражданам расширенного Европейского Союза, исторические факторы становятся всё менее важными.  Они принимают решение жить в Латвии, как, например, священник Мартин Граль, поскольку убеждены в том, «что это стоит того – жить и работать в этой молодой, независимой и растущей стране».

Источник: Baltische Rundschau,  № 6/7, 2005-08-29